НА ПЛЯЖЕ
Только я сбросил плавки на песок и перешагнул через них, чтобы поднять и выжать от воды, как внизу, в проёме кабинки, мелькнула чья то рука, и плавки, как птичка, упорхнули наружу. Пока я изумлённо вглядывался в мокрый след на песке, оставшийся от резкого движения предмета, с верхнего уголка кабинки также резво вспорхнули славные зарубежные шорты, которыми я хотел заменить мокрые плавки. Я дрыгнул ладонью, пытаясь пришлёпнуть летающий объект, как назойливого овода, но только больно ушиб руку о край железной кабинки, а снаружи, мне показалось, раздался чей-то издевательский смешок.
– Эй! – сказал я негромко, – эй, отдайте плавки!
Но, сколько я не прислушивался, смешка или какой-то там другой реакции на мой сдавленный вопль более не наблюдалось.
«Точно, это мальчишки высмотрели мои фирменные вещи. Эти два засранца крутились возле меня, когда я выходил из озера на берег, особенно этот наглый рыжий!» – зло и уныло подумал я.
Я с тоской просунул голову в узкую щель прохода в кабинку, неимоверно извивая позвоночник, не хуже акробата, претендующего на медаль, чтобы не засветить те части тела, которые положено скрывать от посторонних глаз.
Всё равно отсюда не было видно остатков моей одежды, брошенных на пляжный песок метрах в двадцати и состоящих отныне из трикотажной рубашки и стоптанных сандалий.
«Однако, рубашка длинная, – подумал я, – её, наверно, достаточно, чтобы преодолеть расстояние в сто метров до моего автомобиля, пока пляжные зеваки будут, глядя на меня, размышлять о превратностях моды нынешнего сезона. Но … как добраться до рубашки?»
Тут я заметил, буквально в метре от себя, вынырнувшего пацанчика лет четырёх, со взглядом, вперившимся в ту мою часть, которую я прикрывал, похоже, недостаточно, одной рукой, так как другая держалась за край кабинки, чтобы поддержать выгнутое тело.
Пацанчик раскрыл рот от нездорового внимания к моим естественным принадлежностям и даже не замечал, как из его носа тянется длинная сопля.
– Мальчик, а мальчик, принеси мне рубашку, – тихо попросил я его.
– И де? – вопросил он.
Я чуть замешкался, пытаясь найти понятное малышу объяснение месту, где скучали мои вещи, и, только собравшись с мыслью, хотел открыть рот, как, вдруг, услышал со стороны женский голос:
– Чёрт знает, что такое! Они молоденьких мальчиков уже в кабинки заманивают! Дима – быстро сюда!
– Мальчики не могут быть не молоденькими! – взвизгнул я, – помогите мне!
– Я тебе, педик, помогу! Сейчас милицию вызову!
Мальчик накрутил соплю на кулак и скрылся.
Я юркнул в кабинку и прислонился к стенке.
«С одной стороны, милиция, конечно, ни к чему, – рассуждал я, – что ещё ей тётя наговорит. С другой... может, штаны мне займут, войдя в моё положение».
Но тётя, только пригрозила, милиция не появлялась.
Я, изловчившись, как в первый раз, опять выглянул из кабинки. Мимо проходил какой-то боров с отвисшим от пива пузом.
– Мужчина! – остановил я его.
– Чего тебе? – недовольно покосился боров, отвлёкшись на момент от горлышка полуторалитровой бутылки с пивом.
– Помогите мне! Плавки спёрли!
– Пить надо меньше! – пробурчало пузо и двинулось дальше, опасливо задвигая бутылку за туловище, подальше от моего взгляда, видимо, расценив мою просьбу, как хитрый манёвр покушения на сосуд с драгоценной жидкостью.
Я совсем отчаялся, но, вдруг в кабинку впорхнуло и с криком: «Ой!» тут же выпорхнуло прелестное блондиночное чудо в синем купальнике.
Преодолев смущение, так как девушка застала меня в положении неприкрытых ладонями моих прелестей, я взмолился:
– Девушка! Помогите!
– А что случилось? – отозвалась, слава Богу, блондинка.
– Да пацаны плавки спёрли!
– Как же вы так? – участливо спросила девушка.
– Да вот так, не ожидал, – ответил я, и быстро продолжил, чтобы удержать её внимание:
– У меня там рубашка осталась, синяя, как ваш купальник, налево отсюда, метров двадцать, там ещё рядом сандалии. Принесли бы?…
Последовала некоторая пауза.
– Нет уж , – ответила девушка по размышлении, – ещё подумают, что краду. Там люди кругом.
– Так объясните им! Ну, пусть проводят вас до кабинки.
– Что-то сложно вы меня напрягаете!
– Но как же мне быть?
– А вы закройтесь ладошками и добежите до места!
– Так ведь не близко! – представил я улюлюкающую толпу.
– Ладно, я одолжу вам своё платьице, только не порвите!
Я представил себя в женском платье, перспектива была чуть получше ладошек, но… другого выхода не было.
– Давайте платье! – согласился я.
В проём просунулась изящная загорелая ручка с цветастым платьицем.
«Господи! – подумал я, – Оно ещё и попугайской раскраски».
Я осторожно начал напяливать женский наряд, благоухающий острым мускусным ароматом смеси духов и девичьего тела.
– Не трещит? – раздался озабоченный голос.
– Вроде нет, – успокоил я и, затравленно оглядываясь, вышагнул из кабинки.
Моя спасительница во всей ослепительности загорелой девичьей наготы стояла в непосредственной близости от выхода, и я нечаянно задел своим торсом её выступающее бедро. Мой орган, у которого, как говорят, своя голова, напрягся под платьем и зримо вздыбил подозрительным конусом тонкую ткань.
– Ого! – восхищённо вздрогнула девушка.
– Ого! – только и осталось повторить мне.
Бежать в узком платье я не мог, тем более что этому мешал бессовестный тычок. Я медленно, пригнувшись, чтобы хоть как-то скрыть от посторонних глаз нахальный выступ, зашагал к месту своего раздевания. Красавица шагала рядом, что отнюдь не способствовало успокоению нахала. Краем глаза я заметил, что другая девушка, с видеокамерой, близко от нас снимавшая до того красивый вид на озеро, переместила объектив на нашу пару.
– Трансвестит! – раздался вдруг тонкий мальчишеский голос. – Мама, гляди, трансвестит! – продолжал орать юный эрудит, привлекая ко мне внимание со всего пляжа.
– Я же говорила, педик! – раздался другой, уже знакомый женский голос, – позовите милицию, вон на краю их машина стоит!
Я, насколько мог, ускорил шаг и скоро схватил свою рубашку и сандалии.
– У меня тут автомобиль рядом, – выдохнул я девушке, – так что позвольте уж до него в вашем платье.
– Да ладно! – согласилась сопровождать меня дальше моя красавица.
Два мента на асфальте пятачка, где парковались машины пляжников, замерли в выжидательной стойке гончих, но, видя, что я продвигаюсь в их направлении, с места не трогались.
Наглая девица с видеокамерой продолжала снимать острый сюжет.
– Уберите камеру! – сказал я. – Это вам не кадры для фильма, а несчастный случай.
Менты, видимо, оценили, наконец, ситуацию правильно и сурово зыркнули в её сторону. Девушка опустила камеру и зачем–то подошла к моей машине. Она была, как говорят, жгучая брюнетка, через плечо у неё висела сумка. Я лихорадочно пытался открыть, как всегда застрявшую в таких случаях, дверцу.
Наконец я засел на сидение и с муками заменил женское платье на собственную рубашку. Обе девицы при этом сквозь стекло зачарованно пялились на моё естество, вздымая груди от прерывистого дыхания.
– Спасибо, красавица! – открыл я стекло и протянул спасительнице платье, с трудом прикрыв краями рубашки занимательную картинку.
– Не за что! – вдруг захохотали красотки, а сквозь окно из сумки брюнетки впорхнули в кабину… мои плавки и шорты, с которыми я уже навеки распрощался. Пока я, как статуй, застыл в изумлении, девиц и след простыл. К шортикам была прикреплена записка:
«Извините за шутку. Мы не могли справиться с волнением при виде Вашего богатства, просвечивающего сквозь мокрые плавки, когда Вы выходили из воды. Ждём Вас на углу Морской, у нас красная девятка, номер…»
«Чего только не выдумают эти сексуально озабоченные девки!» – с раздражением подумал я и, улыбаясь, направил свой «Аудик» к углу на «Морской»..
|
