Очередной вечер в летнем лагере подходил к концу. Почерневшее небо ещё хранило на горизонте полоску мрачной синевы, а луна уже заняла своё почётное место на звёздном полотне. Её тусклый свет обильно залил небольшой искусственный лесок, со всех сторон окруживший территорию « Мраморного Дна ».
Это был обычный детско-юношеский лагерь, каких полно на побережьях обоих морей Украины. Те же четырёхместные домики, расположенные недалеко друг от друга; те же наигранно-весёлые вожатые, органически не перевариваемые своими подопечными; те же из года в год повторяющиеся мероприятия…Человек, первым высказавший мысль о том, что нет ничего нового под солнцем, явно предугадал существование в 21-ом веке подобное место.
Разуверившийся в возможности хоть как-то уразнообразить жизнь « Мраморного Дна», Пётр Иванович – директор лагеря – буквально пустил всё на самотёк. Правила, яркими буквами выведенные на большом щите, исполнялись частично. Подъём традиционно совершался в 6 часов утра, и тут никаких уступок быть не могло, а вот отбой мог затянуться до полуночи. Ну, а если кому-то не спалось и дольше, то, как правило, на это просто закрывали глаза. Правда, у несчастных вожатых старших групп постоянно болели головы из-за риска быть повинными в беременности какой-нибудь из девиц-полуночниц.
- Не отпирайся, Дэн, - ты боишься!
- Нет, не боюсь. С чего ты взял?
В западной стороне лагеря тишину наступающей ночи нарушил разговор двух подростков.
- Боишься, и это видно! – не унимался тот из них, что был повыше. – Тебя выдают глаза. Это взгляд запуганного зверя – зверя, предчувствующего свою кончину…
- Я подозревал, что ты дурак, но теперь я в этом просто уверен.
- Говорят, перед смертью человек становится прорицательным. О, я несчастный! – парень театрально схватился за голову. – Знайте все! Роман Самойлов – идиот! Таков мой приговор. Что ж я смирюсь и постараюсь жить с этим тяжким бременем осознания собственного ничтожества…
- Вообще-то я назвал тебя дураком, - съязвил второй, - но тебе, конечно, виднее.
Так, полуспоря-полудурачась, друзья подошли к костру,вокруг которого расположилась их компания.
- Что это вы так бурно обсуждаете? – поинтересовалась Настя, сидевшая у самого огня.
- Да Ромчик просто в детство впал…- ответил Денис и уже собирался перевести разговор на другую тему, но не тут-то было.
- Кто из нас в него впал, можно ещё порассуждать…
- …вот и рассуждай где-нибудь подальше отсюда.
- Дело в том, мальчики и девочки, - продолжал Рома, передразнивая вожатую из второго отряда, - что наш Дениска ужасно суеверен.
- Самойлов, заткнись! – буркнул тот, пихнув его в спину, но Рома уже вошёл во вкус и теперь вовсю демонстрировал свои ораторские способности.
- Людям свойственен страх. Откуда он берётся? Из нас самих, из глубин нашего сознания … или разыгравшегося воображения. – Рома ловко уклонился от подзатыльника. – Несмотря на дерзкие попытки некоторых неразумных наших товарищей задушить истину, рвущуюся из моих уст, я продолжаю. Вы ведь не забыли, что сегодня пятница, тринадцатое?..
- Ой, точно! А у меня как-то из головы вылетело! – отозвалась Аня, и глаза её засветились в предвкушении интересного вечера.
- Так вот Дэна этот факт очень беспокоит…
- Ты действительно идиот! – начиная действительно сердиться, кинул Денис.
- Ну и что, что беспокоит, - вмешался Дима, ворочая палкой костёр. – Лично я настороженно отношусь к этой дате.
- Да-да, и я тоже, - поддержала его Аня. – Сегодня обязательно должно что-то случиться!
- Так-растак этот долбаный лагерь! – выругалась Настя. – По телеку сейчас столько приколов показывают, а мы тут торчим, вдали от цивилизации. Недаром этот лагерь зелёной тоски «дном» называется.
- А хочешь, станет интересно? Вообрази, что в тебя вселился злой дух, и прыгни в костёр, - предложил Рома, в своём репертуаре активно используя мимику.
- Ха, точно! Тогда и страшно будет, и нескучно. Да и ты согреешься быстро, - засмеялся Дима.
- Да, так и сделаю, - ответила Настя, поворачиваясь к костру другим боком.
Полчаса назад она проиграла в карты желание и должна была окунуться в море прямо в одежде. Вечер выдался прохладным, поэтому вещи сохли медленно, отчего девушка изрядно продрогла.
- Ты бы отсела, а то ветер поднимается, - предложил Денис. - Ещё обожжёшься.
- Спасибо за беспокойство, но если я это сделаю, то околею. Наверное, сейчас в душ сбегаю, а то никак не согреюсь.
- Душевые уже закрыты – начало двенадцатого как-никак, - заметил Дима, глядя на часы. - Лучшее, на что ты можешь рассчитывать в такое время, - это умывалка.
- Супер, - расстроено проговорила Настя. – Всю жизнь мечтала покупаться в умывалке. Ещё и переться в ту глушь.
- Подожди чуть-чуть, вместе пойдём, - сказала Аня, но тут же встретилась взглядом с Ромой, который, по-видимому, был не в восторге от перспективы провести остаток вечера в компании Дениса и Димы, и виновато потупилась.
Настя заметила этот немой диалог и сказала, что ей и одной будет не страшно.
- Если хочешь, я могу составить тебе компанию, - изъявил готовность Дима. – Я умею так тереть спинку, как никто в радиусе 500 километров!
- Охотно верю, - кокетливо отозвалась девушка. – Но, боюсь, сегодня мне твоя помощь не понадобится. Я уж как-нибудь сама справлюсь.
- Сама, Настя, а как же я? Ведь я же лучше собаки!
- В другой раз, солнышко! – засмеялась она.
Дима издал крик Тарзана, чем развеселил всю компанию и вызвал одобрительные реплики проходящей мимо пары.
- Ты бы потише ликовал, а то сейчас этот бык припрётся, - предупредил Рома.
- Ты об Игоре? Как он меня задрал. Он не имеет права нас трогать; у него есть свой отряд, пусть его и гоняет, - возмутилась Аня.
- « Лох – это судьба », - процитировал Денис слова известной песни, и все выразили согласие с этой аксиомой.
- Вчера в столовке ко мне прикопался. Говорит: « Анастасия, почему вы так поздно пришли? » Блин, тебя гребёт, почему я так поздно пришла?! Придурок, начал мне мораль читать.
- И голос у него какой-то странный, - сказал Рома, стараясь подделаться под ненавистного вожатого.
- Да педик он, - констатировал Дима.
- Ну, не скажи, - Настя ухмыльнулась. – На пляже так на девчонок таращится, что не по себе становится.
Разговор ещё некоторое время развивался в том же направлении. Время шло, и ветер успел нагнать на небо тучки. Как грязная порванная вата, они небрежно разбросались там, где ещё недавно красовались звёзды.
- Так, ну ладно, я пойду, а то точно заболею.
- А, может, просто переоденешься в сухую одежду, а завтра уже по-нормальному в душ сходишь? – предложила Аня, которая всё же чувствовала себя виноватой, что из-за своих амурных дел не может составить компанию подруге.
- Нет, я уже настроилась. Да не переживай ты, не съедят меня!
- Ты, значит, не боишься нечистой силы? – с язвинкой в голосе поинтересовался Рома.
- Сказок я боялась только в детстве, а все эти зомби, вампиры, пятницы 13-ое – ничто иное, как выдумка. Легенда, фантастика – называйте, как хотите, а смысл один: всё это существует для того, чтобы жизнь малиной не казалась.
- Значит, не веришь?
- Не-а!
- Не такие уж это и сказки, - возразил Денис. – Нашего соседа по даче нашли мёртвым на кладбище субботним утром, 14-го числа. И он был не просто мёртвым, а жестоко разделанным, как туша.
- Дэн, не будь ребёнком, - спокойно ответила Настя на его замечание. – Существует такое понятие, как совпадение. Или, что вероятнее в данном случае, подстроенное совпадение.
- Как это – подстроенное?
- А так. Все убийцы и самоубийцы – люди с нарушенной психикой. И они отлично понимают, что если совершить своё дело 13-го числа, желательно в пятницу, да ещё и в полнолуние… - Все дружно посмотрели на небо и засмеялись – луна была полной. - …это привлечёт вдвое больше внимания, чем в любой другой день. Как правило, такие люди имеют целый вагон комплексов, а благодаря полученному вниманию они будто самоутверждаются.
- По-твоему, всё так просто?
- Да, именно так. По крайней мере, это моё мнение. Ладно, мне уже пора. А то в придачу ко всему ещё и горячая вода закончится.
Попрощавшись с друзьями, Настя забежала в кубрик, чтобы взять всё необходимое для купания, и отправилась в умывалку, которая находилась в некотором отдалении от других построек лагеря.
Днём это было достаточно людное место. Так как душевые открывались только в семь часов вечера, то до этого времени их функцию брала на себя умывалка. Обычные обливания холодной водой часто переходили в разряд « водных войнушек », поэтому пол здесь всегда был мокрым. Однако с наступлением сумерек мало кого сюда тянуло: светильников по дороге не было, да и в самой умывалке свет бывал не всегда. Тем не менее каждый вечер « бультерьеры » (так обитатели « Мраморного Дна » любовно называли представителей органов правопорядка) патрулировали в этих краях, нарушая темноту здешних мест ручными фонарями. Их миссию шутя характеризовали так : « Пришёл – увидел – разогнал », - так как, совершая обход, они «охотились» за влюблёнными парочками, которые своим неприличным поведением негативно влияли на окружающих ( причём сами окружающие даже не догадывались об этом ), и тех, кто увлекательным вечерним мероприятиям предпочитал курение травки. На ошибках учатся, и обе категории преследуемых, вначале облюбовавших район умывалки, теперь перебрались в более безопасные места, где « бультерьерам » и в голову не могло прийти их искать.
Тем временем, как компания около костра решила продолжить игру в карты, Настя, тихонько ругаясь на плохое освещение и неровный асфальт, уже почти дошла до умывалки. В маленьком коридорчике горел тусклый свет, и девушка обрадовалась, что ей не придётся купаться в темноте. Ветер устало тревожил распахнутые окна и двери, которые при каждом движении издавали неприятный скрип. Пахло сыростью.
- Эй, здесь кто-нибудь есть? – крикнула Настя, заходя внутрь и закрывая за собой дверь.
Ответа не последовало.
- Вот и чудненько! – прокомментировала она и уже собралась снимать топик, как скрип оконной рамы напомнил ей, что приняты ещё не все меры предосторожности.
Усмехнувшись своей невнимательности, девушка закрыла на шпингалеты оба окна и проверила дверь. Напевая весёлую мелодию, Настя разделась и подошла к тянувшейся вдоль всей стены раковине.
- О, нет! – простонала она, когда из крана с горячей водой послышалось фырчание. – Чёрт, теперь я точно заболею.
Проделать такой долгий путь, чтобы вот так обломаться? Ну уж нет, покупаться - теперь дело принципа. Сжав челюсти, чтобы не закричать, Настя вылила на себя ковш ледяной воды. Это был самый важный и сложный момент во всей процедуре. Главное – начать.
Торопливо намыливаясь и обливаясь, девушка призывала на помощь всю свою фантазию, чтобы убедить себя, что на самом деле ей не так холодно, как это было на самом деле. Получалось не очень удачно.
Ветки высоких кустов с противным звуком царапали стёкла. Чтобы не слышать этого скрежета, Настя стала петь громче. Она как раз собиралась взять самую высокую ноту, когда дверь с шумом распахнулась и, ударившись ручкой о кафельную стену, снова захлопнулась. От неожиданности девушка вскрикнула, но тут же взяла себя в руки.
- Что за шутки? Я же её закрывала.
Обматываясь на ходу полотенцем, она подошла к двери. Как она и предполагала, гвоздь, за который цеплялся крючок, держался на честном слове и выпал при первом же сильном порыве ветра. Теперь дверь безвольно шаталась из стороны в сторону, скрипя ржавыми петлями. « Слава Богу, я уже почти домылась », - подумала девушка, сгоняя с рук выступившие мурашки.
Мысль о том, что кто-то может войти и увидеть её в чём мать родила, как-то не особенно прельщала, поэтому Настя решила выключить свет в коридорчике : так у неё в случае чего хоть будет время чем-то прикрыться. Жёлтый свет лампы сменился голубым сиянием луны, заливавшем всю умывалку.
Настя возвратилась к раковине и принялась чистить зубы. Хотя она и не принадлежала к числу боязливых людей, но всё-таки пожалела, что не взяла с собой Аню.
В окно постучали.
- Занято! – откликнулась девушка, сплюнув избыток распенившейся во рту пасты. – Подождите две минуты!
Настя обрадовалась, что находится не одна в этой глуши, и сознание этого придало ей смелости. Она возобновила прерванную песню. Стук повторился.
- Блин, да сказала же – занято!
Не желая больше оставаться в этом мрачном месте, девушка поспешила одеться. Скинув с себя мокрое полотенце, она облачилась в лёгкий топик и джинсовые шорты, захваченные из комнаты, и уже собиралась уходить, когда заметила, что оставила на раковине тюбик зубной пасты. Не успела Настя сделать и шага, как оказалась сидящей на мокром полу. Поскользнувшись плохо вытертой ногой в собственном шлёпке, она сильно ударилась левым бедром и, судя по всему, растянула связки чуть выше щиколотки.
- Чёрт! Ай! Какого хрена?! – ругалась Настя, сидя на полу и размахивая руками от бессилия. – Ну на кого я теперь похожа?!
Сзади шорты почти полностью вымокли, на бедре наверняка уже красовался здоровенный синяк, а боль в ноге заставляла хромать.
- Замечательно! А ведь завтра волейбол!
- Тише…тише…- послышался за окном голос, вырывавшийся будто из какого-то погреба.
Настя насторожилась.
- Кто здесь?
Так как ей никто не ответил, она подошла ближе к окну, но, кроме веток и облепивших стёкла листьев, ничего не увидела.
- Тише…- раздалось прямо за спиной.
Отскочив в сторону, Настя резко развернулась – в умывалке она была одна.
- Пора заканчивать этот цирк, - сквозь зубы проговорила она, злясь на чьи-то глупые шутки и свою трусость.
Наконец, все вещи были собраны, и можно было отсюда убраться. Прихрамывая и для сохранения равновесия держась за стены, Настя направилась к выходу. Она не заметила, что дверь уже несколько минут не скрипела. В принципе, это было и неудивительно, потому что запертая дверь скрипеть не могла. А дверь действительно была заперта. Снаружи.
- Что за?! Ну, это уже слишком! – Настя изо всех сил дёрнула дверь.
Девушка отлично помнила, что со стороны улицы никакой защёлки и тем более замка нет.
- Дима, если ты думаешь, что это смешно, то очень ошибаешься!
Она ещё раз дёрнула дверь, но безрезультатно. Снова постучали.
- Идиот! Всё, ты нарвался!
За дверью послышалось какое-то шуршание, а через секунду нечто напоминающее топот ног ( только их было определённо больше, чем две ) раздалось на крыше.
Настя замерла, прислушиваясь к звуку собственного сердца. И вот, наконец, через этот сбивчивый ритм она уловила знакомый свист. Выдох облегчения вырвался из трепещущей девичьей груди.
- Игорь Аркадьевич! Помогите, меня заперли!
Свист прекратился, и теперь Настя могла слышать неторопливые шаги.
- Кто кричал? – поинтересовался голос с гомосексуальным акцентом.
Никогда в жизни девушка так не радовалась его появлению, да и вообще появлению кого бы то ни было.
- Это я – Коваль Настя, из шестого отряда! Я в умывалке! Меня кто-то запер! Откройте дверь!
Шаги ленивой походки приблизились. С наружной стороны дёрнули дверь.
- Ты точно её открыла?
- Да, точно, тут даже…
Сильный грохот, донёсшийся с улицы, заставил девушку замолчать. Ей показалось, что о дверь ударили чем-то тяжёлым. Потом раздался звук, похожий на громкую икоту, - и всё стихло. Лишь на несколько секунд. После чего непонятный грохот, с едва различающимися звуками шагов, возобновился на крыше.
- Игорь Аркадьевич?..- пролепетала девушка чуть слышно; храбрость изменила ей, и на смену пришёл ужас.
В коленях появилась дрожь. Настя прислонилась к холодной стене, пытаясь успокоить дыхание. Прядь рыжих волос прилипла к вспотевшему лбу.
Некоторое время девушка стояла не шевелясь. Она закрыла глаза и открыла их только тогда, когда ей удалось убедить себя в бессмысленности своей паники. « Тебя разыгрывают, а ты, как дура, ведёшься », - упрекнула она себя и сделала шаг к двери на всё ещё ватных ногах.
- Эй, умники!– сказала Настя как можно громче, с трудом выдавливая из себя слова. – Кто бы вы ни были, ваша шутка затянулась. И если вы не перестанете…
Громкий стук не дал ей закончить фразу. Волна жара прокатилась по всему телу, сосредоточившись где-то на макушке, когда до сознания девушки дошло, что стучали не по двери, а… по раковине. Страх едва не подкосил её ноги, однако Настя нашла в себе смелость обернуться. Она не знала, что бы ей хотелось увидеть, но это определённо была не пустота. А именно она и предстала перед глазами девушки – в умывалке никого не было.
- Кто здесь?! – закричала Настя, теряя над собой контроль. – Кто здесь?!
Она перебежала из коридорчика в умывалку и ещё раз осмотрела все углы. Кроме неё самой, тут была лишь ночная бабочка, случайно залетевшая сюда и теперь отчаянно бившаяся о грязное стекло.
Окна! Ну конечно, как же она раньше об этом не подумала?! Это был единственный путь, чтобы выбраться отсюда.
Настя кинулась к окну и дёрнула ручку. С улицы на неё дунул прохладный ветер. Вся умывалка наполнилась запахом моря и костра. На глаза девушки накатились слёзы – уходящего страха и иронии над тем, что он был.
- Чтобы я ещё раз сюда пришла!
Настя уже видела, как пооткрывают рты ребята из отряда, когда она будет во всех красках описывать своё вечернее приключение (если, конечно, не они ей это приключение устроили ). Ну а сейчас её цель – уютная кровать в маленьком кубрике, в котором её наверняка с нетерпением ждёт Аня, чтобы рассказать о романтическом вечере, проведённом с Ромой.
Девушка улыбнулась, представив восторженный рассказ подруги, и взялась рукой за оконную раму. Подтянуться, перепрыгнуть – и она на свободе.
Вдруг чья-то обжигающе горячая рука покрыла руку Насти и сильно придавила её к раме. Девушка вскрикнула и попыталась вырваться, но хватка казалась железной. Она взглянула на своего мучителя. Тёмный силуэт едва помещался в оконном проёме. Его тяжёлое дыхание коснулось Настиного лица. Она закашляла и два раза чихнула – такой всегда была её реакция на запах падали. Несмотря на яркий лунный свет, Настя не могла различить ни отдельных черт лица, ни даже толком увидеть саму голову.
Когда девушка второй раз тщетно постаралась освободиться, тёмная масса стала надвигаться. Завизжав, Настя что было силы ударила кулаком в место, где предположительно должно было быть лицо.
Рука скользнула в чёрное пятно и вернулась обратно, так и не достигнув твёрдой поверхности. Девушка не могла поверить своим глазам. Второй удар постигла та же участь.
Очевидно, неожиданному гостю такое поведение пришлось не по душе. Припечатанная к раме рука девушки почти онемела. Она снова дёрнулась, но в следующий момент чуть не потеряла сознание, услышав хруст собственных пальцев. Сила привычки толкнула её на привычный для многих женщин шаг – она запустила ногти в руку противника и процарапала несколько сантиметров, но тут же с криком отдёрнула её, так как поняла, что глубокие следы оставила на себе самой.
Кто же был её врагом? Человек, зверь, пришелец? Настя не могла понять. Она только знала, что, кем бы ни было существо, находящееся в данный момент в устрашающей близости от неё, оно было очень сильным и не имело плоти. Раз нет плоти – нет и крови. Как же можно справиться с ЭТИМ?
Сильный удар в живот заставил девушку отлететь к противоположной стене. Ударившись затылком, она ненадолго отключилась и сползла на мокрый пол. О, если бы запачканные шорты были единственной проблемой, как казалось пять минут назад, Настя определённо не издала бы того пронзительного вопля, который вырвался из её груди после того, как она очнулась.
Крик ужаса и отчаяния – крик четырнадцатилетней девочки, сжавшейся на грязной плитке в одиноко стоящей среди зарослей постройке, - разбился о холодный кафель стен и разлетелся на тысячи осколков звонким эхом.
- Тише…тише…- послышалось совсем рядом, но, обернувшись, Настя опять никого не увидела.
Она поднялась. Ветер со всем присущим ему азартом раскачивал створки распахнутого окна. Ветки кустов, уже не стесняемые стёклами, не церемонясь, заглядывали в умывалку. Дрожа всем телом, Настя прижалась к стене. Она не знала, откуда ждать следующего нападения. А будет ли оно? Может, она просто сошла с ума – вот так быстро, без видимых на то причин?.. Сойти с ума…Как бы это было здорово сейчас.
- Ради Бога, отпустите меня, - чуть слышно сказала она.
Огромная, почти бесформенная масса неожиданно возникла перед ней.
- Бога? Ради - Бога? – ненадолго шёпот сменился хриплым смешком. – А почему не Деда Мороза?
Машинально, чисто по-детски Настя ответила:
- Деда Мороза не существует…
- А твой Бог, значит, существует? – снова спросил незнакомец.
Девушка абсолютно не была расположена рассуждать сейчас о вопросах религии, но ответ сам по себе вырвался из её уст.
- Я верю…
Тот же хриплых смех послышался в темноте, и тут же Настя почувствовала боль в горле. Железная хватка, уже знакомая девушке, теперь прочным кольцом укрепилась вокруг тонкой шеи и потянула её вверх. Настя задыхалась. Не было ни малейшей надежды разжать руку противника. Её руки постоянно промахивались, будто она боролась с тенью. Кричать она уже не могла. Силы покидали её. Считанные секунды оставались до прекращения Настиных страданий, когда тёмное пятно отбросило её так, что она оказалась в коридорчике.
Девушка стала жадно хватать ртом воздух. Её руки судорожно скользили по стене в поисках опоры. Ей всё ещё казалось, что её душат. Слёзы градом катились по щекам, но Настя не замечала этого, сосредоточившись лишь на том, чтобы не задохнуться. Времени у неё было мало – бесплотная тварь, исчезнувшая было из виду, была готова к новому нападению. Настя знала это. Не чувствовала, а именно знала, потому что в умывалке снова появился запах падали.
Девушка вскочила на ноги и непроизвольно вскрикнула: давала о себе знать вывихнутая лодыжка, к тому же при последнем падении она сильно ударилась плечом. Всё тело болело, а в ушах стоял неясный шум.
Слева послышалось тяжёлое дыхание. Повернув голову, Настя увидела два огонька – два больших глаза, в которых отражалась луна. Внезапная мысль во что бы то ни стало увидеть их владельца не оставила времени на раздумья. Забыв о боли и страхе, девушка бросилась искать выключатель. Дрожащая рука скользила по неровной поверхности, но всё безрезультатно. Настя изранила ладонь о торчащие из стены гвозди.
Мерзкий смех раздался прямо возле уха, и в тот же момент этот кто-то схватил девушку за руку чуть выше кисти.
- Не-е-ет! – закричала она, и её крик, сначала состоящий из отдельных слов, теперь перерос в душераздирающий вопль.
Настя почувствовала, что рука сильно дёрнулась. Резкая боль отошла на второй план, когда она поняла, что её уже не держат. Девушка метнулась обратно в умывалку: по крайней мере, там было светлее.
Горячая жидкость коснулась её ноги. Отскочив в сторону, Настя посмотрела вниз. Её левое бедро и икра были измазаны чем-то тёмным. В пятнах оказались и шорты…
…Трудно описать состояние четырнадцатилетней девочки, когда она увидела, что её рука, немногим ниже локтя, превратилась в безжизненно висящие лохмотья кожи, из-под которых, пульсируя, вырывались струи крови.
Кричала ли она? Плакала ли? Да. Но больше всего на свете ей хотелось бы потерять сознание и никогда в него не приходить.
Однако на панику, которой Настя непременно поддалась бы, у неё просто не было времени. Не успела минуть первая волна ощущений, как чёрная масса вновь появилась перед дрожащей жертвой.
Тяжёлая рука ( ну, или то, что выполняло её функцию ) поднялась над её головой и, прежде чем Настя успела моргнуть, опустилась на её затылок. Оглушённая, она натолкнулась на раковину и, судя по всему, сломала ребро с правой стороны.
Девушка уже с трудом контролировала свои действия. Тело превратилось в пылающий комок, центр средоточия которого находился в изуродованной конечности. Слёзы катились по щекам, сползая на искусанные в кровь губы.
Она снова встала.
- Пожалуйста, не надо…
Громкое рычание, не похожее ни на собачье, ни на львиное, смешалось с вечерней прохладой и не прекратилось в ушах девушки даже тогда, когда противник замолчал. То, что произошло в следующую минуту, Настя так и не смогла осознать до конца. Огромная тень выровнялась во весь рост, что составило примерно два с половиной метра, и стремительно рухнула на пол, будто разлившись. Некоторое время девушка стояла без движения. О чём она думала? Нет, вопрос надо ставить не так. Думала ли она о чём-нибудь? Это будет правильно, и ответ будет отрицательным. Когда человек напуган, ему трудно размышлять и даже просто более-менее сосредоточить свои мысли на определённом моменте. Верх берут инстинкты. Все чувства, все мысли его концентрируются где-то внутри и, конечно же, на самом себе. Но, что интересно, инстинкт самосохранения и самозащиты значительно запаздывает, потому что первое, что человек делает, когда чувствует опасность, - ждёт. Просто ждёт, что будет дальше. Это может длиться считанные доли секунды, но всё равно первый порыв таков – человек ждёт. Именно так, как ждала Настя, стоя среди умывалки и истекая кровью.
Вскоре неприятный запах возвестил о том, что нападавший появился за её спиной. Не переводя дыхание, девушка развернулась…
Выдох прозвучал вместе с вскриком, который завершился сперва сухим, а затем каким-то булькающим кашлем. На месте солнечного сплетения топик был порван. Из дыры, зиявшей в груди, хлестала вишнёвая кровь. Светлый материал быстро темнел под её напором. Даже голубому свету луны не удалось скрыть мертвенной бледности Настиного лица. Пошатнувшись, она судорожно кашлянула. Из уголка чуть приоткрытых губ показалась тонкая струйка крови. Ноги подкосились, и хрупкая фигурка растянулась на полу.
Настя лежала на животе, время от времени передёргиваясь всем телом. Травмированная рука кровоточила с ещё большей силой. Через две минуты девушка уже подплыла кровью. Чувствовала ли она боль? Теперь нет, по крайней мере, не физическую. Она жалела себя. Ей было обидно, что она не может выйти из умывалки; что листва кустов весело шепчется между собой, насмехаясь над её бессилием; что она никогда не увидит лицо того, по чьей милости она вынуждена замерзать в одиночестве на холодной плитке…
Мысли путались, начинался бред. Небольшой диванчик в её комнате всегда действовал на Настю, как в детстве колыбельная. Стоило коснуться головой подушки, как глаза закрывались сами по себе, чтобы увидеть сладкий сон. Ей редко снились кошмары, поэтому она не боялась темноты. Вот и сейчас Настя лежала в своей « люльке », почти полностью укутавшись пуховым одеялом, медленно проваливаясь в крепкий сон. Мягко, уютно и тепло… Спокойная улыбка озарила ещё совсем детское личико. Зачем-то мама в коридоре светила ручным фонариком, бормоча невнятные слова себе под нос.
- Мама…- позвала девушка сипящим голосом и тут же пришла в себя.
Она вспомнила, где находится и что произошло, и удивилась, почему её мама оказалась здесь (…и всё же вовремя она пришла…), да ещё и с фонариком. Настя зажмурилась и, открыв глаза, снова увидела его свет. Но это, как она уже понимала, была совсем не мама. Это были охранники!
Совершая традиционный ночной обход, « бультерьеры » проходили мимо умывалки, без всякого интереса скользя светом ночных фонарей по окружающим их предметам. Деревья, снова деревья, кусты, старое здание умывалки, опять кусты… Ничего необычного. Всё тихо. Находясь за десять метров от распахнутого окна, они, конечно, не могли видеть, как, собрав последние силы, в их направлении ползла еле живая девочка.
Её ноги были холодными и отказывались двигаться. Прилагая невероятные усилия, Настя подтягивалась всем телом к здоровой руке, вытянутой вперёд. Оставляя за собой кровавые разводы, она медленно приближалась к своей цели, к последней надежде на спасание – к окну. Там люди! Они её увидят! Они спасут её!
Девушка слышала их негромкий разговор и удаляющиеся шаги. Тонкие пальцы дрожащей руки ухватились за подоконник. Настя попробовала подтянуться, но мокрая от воды и крови ладонь соскользнула с кафеля, и, больно ударившись подбородком, девушка снова оказалась на полу.
Всё это время убийца спокойно наблюдал за происходящим, бесшумно следуя за своей жертвой. Он не отставал от неё ни на миллиметр, но и ничего не предпринимал.
Вторая попытка Насте удалась. Опираясь на локти обеих рук, она взобралась на подоконник. Спины охранников мелькнули между кустами. До них было всего пятнадцать метров.
- По…могите…- прохрипела девушка, не слыша собственного голоса.
Ей показалось, что она сказала достаточно громко. На самом же деле её голос был не более, чем шёпотом, приправленным нотками хрипа.
- Не ухо…дите…Я здесь…Не ухо…
Горло болезненно сжималось при каждом слове. Настя сошла на сипение и вскоре замолчала. Тёмная густая жидкость полилась из открытого рта. Слабо кашлянув, девушка прерывисто задышала и безжизненно повисла на подоконнике.
Слипшиеся от крови волосы сосульками обрамляли девичье лицо с мелкими чертами, в свете луны казавшееся голубым. Оно было влажным от липкого пота. Воспалённые глаза, ещё блестящие от недавних слёз, уставились в одну точку. В них читалась боль и обида.
В умывалке послышался шум. Настино тело исчезло в темноте открытого окна.
Аня уснула, так и не дождавшись подруги. Обычная ночь опустилась на « Мраморное Дно». Сон одолел даже самых отчаянных полуночников. Ветер поутих и теперь приятно шелестел листвой деревьев, убаюкивая всё живое. Живописная природа побережья будто замерла, окутанная мглой, чтобы проснуться в шесть часов утра, как и весь лагерь, по сигналу подъёма.
В пять минут седьмого, не на шутку обеспокоенная отсутствием соседки по кубрику, Аня сообщила об этом вожатому. Тут же были проинформированы директор и охранники. Ребята из компании у огня сообщили, что, когда они видели Настю в последний раз, она собиралась в умывалку. Туда и отправилась поисковая команда.
Окровавленный снаружи подоконник заставил её остановиться. Люди переглянулись и, немного помедлив, двинулись вперёд. Увиденное внутри постройки не составляло сомнений в том, что здесь произошло что-то страшное и вряд ли им удастся найти пропавшую девушку живой. Пол был залит кровью, ещё не полностью смешавшейся с водой. На стенах в некоторых местах виднелись красные отпечатки рук. Кровь была и на раковине, и в ней самой.
Тела в умывалке не оказалось.
То, что трагедия произошла именно с Коваль Настей, доказывал лишь кулёк с её вещами, валявшийся в коридорчике, и обнаруженная там же часть руки, на которой убитые горем родители позднее узнали подаренное ими кольцо.
Прибывшая на место преступления милиция прочесала территорию в радиусе пятидесяти метров от умывалки. Ни следов убийцы, ни других улик найдено не было. Однако труды следователей не были совсем безрезультатными. Недалеко от умывалки они обнаружили труп мужчины. Тело было очень изуродовано: кожа во многих местах, в том числе и на лице, отсутствовала, что осложнило процедуру опознания. Практически все внутренности были вырваны (именно вырваны, а не вырезаны, как это предполагает подозреваемое в таких случаях « медицинское убийство » ).
Точно установить личность несчастного человека так и не удалось. Кандидатура Игоря Аркадьевича Вяземского – вожатого из четвёртого отряда, пропавшего в один вечер с Настей, - рассматривалась двусторонне: он мог быть и убийцей, и безымянной жертвой. Второй вариант подтвердился только после вскрытия.
Очередной вечер в летнем лагере подходил к концу, когда Пётр Иванович трясущейся от большого количества выпитого спиртного рукой вычёркивал из журнала имя Коваль Анастасии. Горькая усмешка промелькнула на его осунувшемся лице: неровная линия шариковой ручки скользила по тринадцатой строке списка.
И никаких суеверий…
14.07.2002
|
